Если спросить Николая Шумакова про его архитекторскую мечту, он ответит, что «не сыграл еще своего Гамлета». Но признание будет как будто не всерьез. Из разряда — хотите высокопарных фраз? Получите. Кажется, именитый архитектор, с работами которого хоть раз в жизни сталкивался каждый москвич, подшучивает (или отшучивается?) всегда и по любому поводу. Особенно если разговор заходит о личном. Но в шутках Шумакова — только доля шутки...

— Мой любимый проект? — улыбается архитектор, вальяжно устроившись на маленьком мягком диване в мастерской. — Есть такой! Перегоны между станциями метро и тупики. С точки зрения архитектуры выполнены блестяще.

Вроде и отмахнулся, а вроде и правду сказал. Ведь архитектору спроектировать метротупик — все равно что повару сварить яйцо вкрутую. За что же не любить не требующую мастерства работу? Другое дело, выдающиеся «блюда от шефа».

В послужном списке Николая Шумакова — разработка почти 40 станций метро в Москве, Челябинске и Омске. У каждой — особенное лицо. Про типовые станции архитектор даже слышать не хочет. Говорит, еще в 1977-м, когда сразу после Московского архитектурного института пришел работать в Метрогипротранс, решил — никакой серятины. И с тех пор к уникальной архитектуре проектируемых им станций подземки нетнет да и добавит «секретик». Например, свой портрет. Помните металлическую мужскую фигуру в плаще в оформлении фойе станции «Сретенский бульвар»? Привет от Шумакова. А на «Фонвизинской» президент Союза архитекторов России угадывается в... изображении священника.

— Я пытаюсь делать парадоксальные вещи, — говорит архитектор. — В любом объекте должны быть острота, парадокс и юмор.

Одна из визитных карточек Николая Шумакова — Живописный мост в Москве. Вот уж действительно остро и парадоксально. Гигантская красная арка, 72 металлических троса и капсула — яйцо — за этот проект, а также за терминал аэропорта Внуково-1 и ряд станций столичного метрополитена архитектор, первый и единственный среди российских зодчих, получил в прошлом году престижную международную премию Огюста Перре.

— Если мост — не квинтэссенция моих измышлений по поводу архитектуры, то их демонстрация, — с улыбкой говорит Шумаков. — Одно яйцо чего стоит! Кстати, это яйцо — не просто архитектурная форма. Это помещение со светом, канализацией, водопроводом, отоплением, вентиляцией, санузлом и кухней. Когдато на 100-метровой высоте планировали сделать ресторан, потом решили открыть здесь загс. Но пока нет ни того, ни другого. Семь лет назад Ростехнадзор забраковал пассажирские подъемники моста, посчитав их небезопасными. С тех пор готовая к использованию капсула пустует. Когда-нибудь не оправдавшие доверия лифты российского производства заменят на французские, но когда это случится — пока не ясно.

У другого «яичного здания», спроектированного Шумаковым, более завидная судьба. В большом, космического вида, стеклянном эллипсе на Ленинградском проспекте с 2013 года работает Центральный диспетчерский пункт управления движением. И жители быстро привыкли к полукруглой стекляшке, прозвав ее «яйцом Сокола», и автор работой доволен: говорит, неплохо вписалась блестящая сфера в сталинскую застройку.

Полно яиц и в мастерской художника. Впечатляет серия «Новая икона»: один образ — игрушечный Дед Мороз в окладе, второй — десяток выкрашенных в золотой цвет яиц. А между ними на стене — портрет священника. Верит ли Николай Шумаков в Бога? Архитектор отмахивается: все мы атеисты.

А потом невзначай добавляет, что крестился, когда ему исполнилось 40 лет.

— Нет сакрального смысла в том, что я использую в архитектуре яйцевидную форму. Просто мне как человеку, который не умеет рисовать, яйцо изобразить проще всего, — посмеивается в седые усы архитектор. — Что ни рисую, все яйцо получается.

Свою живопись Шумаков называет прямолинейной.

Как и шутки. По-другому, у человека, родившегося 1 апреля, быть, наверное, не может. От его пересказа собственной биографии оторопь берет. Родился под землей, в угольной шахте, после института вернулся под землю метро проектировать, теперь опять к «подземному путешествию» готовится: пора, мол, 65 скоро....

— Юморок солдатский, и живопись такая же. В ней нет двойного дна. Вот чайник, вот женщина, вот портрет. А вот красный конь, — улыбается Николай Иванович, кивая в сторону большого полотна, стоящего в центре мастерской.

Картина еще сырая. Конь никакой не красный, а черный. Зато фон — ярко-алый. На коне — обнаженная всадница: изящный силуэт, мазками намечены длинные волосы. Но художник берет кисть и легким движением дорисовывает девушке живот.

— Думаю, она будет беременная и лысая, волосы я закрашу. Так гармонично, — неожиданно решает Шумаков.

Помимо всадницы, за полтора месяца архитектору нужно нарисовать еще 20 картин: в день рождения откроется его персональная выставка, а экспозиция не готова. Приходится писать по выходным — работа в Метрогипротрансе и профессиональных Союзах почти не оставляет свободного времени. Плюс подготовка к международному форуму «Алюминий в архитектуре и строительстве — 2019», который начнется сразу после выставки. Шутка ли — собрать по всей России лучшие объекты, построенные с использованием алюминия. Дома Николай Иванович появляется не раньше одиннадцати вечера, а в восемь утра — уже на работе.

— Дома меня не видят, — ухмыляется Шумаков. — И хорошо. Я не самый приятный человек.

Кокетничает, конечно. Мастерская заставлена картинами — десятки портретов, обнаженка, пара натюрмортов для профанов (люди, далекие от искусства, смеется Шумаков, всегда восхищаются цветочками), картины с изображением яиц («Голубое яйцо», «19 яиц» и другие), автопортреты в полный рост.

— Писать себя легче всего,— объясняет с улыбкой архитектор. — Натура послушная, не нервничает, делает, что скажешь. Легко договориться.