Художник, который пишет картины, чтобы потом на их фоне встречаться с друзьями. Архитектор, который спроектировал около 40 станций метро, и мечтает выйти «на поверхность». Человек, который считает, что делать «чуть-чуть» лучше других и делать это 24 часа в сутки – это дает шанс выйти из серости.
Николай Шумаков – главный архитектор АО «Метрогипротранс». Заслуженный архитектор РФ, академик Российской академии художеств, академик Международной академии архитектуры, член-корреспондент Российской академии архитектуры и строительных наук, член союзов архитекторов и художников. Президент Союза московских архитекторов, президент Союза архитекторов России, член совета при Президенте РФ по культуре и искусству, член Архитектурного и Художественного советов Москвы, член Общественного и Архитектурного советов Московской области, профессор МАРХИ.
За последнее десятилетие под руководством Николая Шумакова были запроектированы и построены уникальные сооружения: первые в России монорельсовая транспортная система, линия легкого метрополитена и линия мини-метро, первый в Москве вантовый мост со встроенным ЗАГСом, крупнейший в Европе аэровокзальный комплекс Внуково-1, терминал А. Высокоскоростная железнодорожная магистраль Москва-Казань, с вокзалами Петушки, Нижний Новгород-Московский, Нижний Новгород-Аэропорт, Чебоксары, Казань. В этом году под его началом впервые пройдет со 2 по 5 апреля I Международный форум "Алюминий в архитектуре и строительстве" (AlumForum).
Шумаков – первый и единственный из советских и российских архитекторов в 2017 году был удостоен престижной международной премии Огюста Перре за выдающиеся достижения в архитектуре. В этом году 1 апреля Николаю Шумакову исполнится 65 лет. В интервью "Сноб" поговорили про архитектуру, метро, алюминий, картины и жизнь.
Анна Воронина: Николай Иванович, о вас можно легко сказать: вы состоялись и как архитектор, и как художник, и как отец, и как сын.
Николай Шумаков: И как дед.
Воронина: Что для вас публичность?
Шумаков: Публичность без вашего брата журналиста невозможна вообще. Какой бы профессионал ни был: хороший ли, плохой ли, именно вы лепите тот светлый образ, который предстает в конце концов перед публикой. Даже самый мерзопакостный человек после вашего представления оказывается не таким и плохим.
Воронина: А вы именно такой, каким вас рисуют журналисты?
Шумаков: Такой, конечно. А ты как думаешь?
Воронина: Такой.
Шумаков: Мой светлый образ полностью соответствует действительности. Я не переигрываю, не умею себя вести по-другому.
Шумаков: Эта мастерская у меня уже давно – лет 25 – 30. Было четыре друга: Сигуткин, Дубовский, Волович и Шумаков. Вчетвером мы здесь занимались архитектурой – проекты делали. Прошло время, мы потеряли двух друзей: Дубовский и Сигуткин умерли. Получилось так, что одну половину мастерской занял я, а другую половину – Вадик Волович. Архитектуры мне предостаточно на работе, поэтому эта мастерская превратилась в художественную. И конечно, это большое счастье иметь мастерскую в центре Москвы (тут до Кремля десять минут пешком). Она для меня, конечно, маленькая и света здесь недостаточно, но это не так важно. Заниматься живописью, скульптурой и вышиванием в отдельной мастерской без посторонних глаз – это благо и отдушина.
Шумаков: Чем хороша живопись? Тем, что со зрителем можно говорить молча. Была бы краска и кисть потолще. Я просто хочу, чтобы люди пришли на вернисаж – церемонию открытия выставки, пообщались друг с другом, пообнимались, поцеловались. Порадовались, что видят меня, я бы порадовался, что я вижу их. И все. Никаких глубоких мыслей донести моё бездонное искусство до народа у меня нет. Пишу так, как дышу, по-другому не могу. Честно и откровенно. К тому же отмечать день рождения на таких мероприятиях гораздо интересней, чем просто посидеть за столом и напиться, как обычно. Вернисаж – это повод встретиться с друзьями. А друзей придет не много. Хочу пригласить не больше 200 человек, а то пять лет назад сделал глупость – пригласил многих и пришла тысяча человек. На Петровке была сумасшедшая очередь, выстроилась конная милиция, гардероб не справлялся, людей запускали партиями, от этого я себя так неловко чувствовал, не думал, что все придут. Слишком много зрителей для моих картин мне не нужно, у моих работ и так самое большое количество зрителей, ведь я проектирую метро.
Воронина: Вижу, у вас много портретов архитекторов.
Шумаков: Потому что у меня другого окружения нет – вокруг одни архитекторы. Даже девушки, которые изображены на моих картинах не совсем одетыми, – это тоже архитекторы.
Воронина: Вы говорили о том, что у вас порядка полутора тысяч картин. Где они хранятся?
Шумаков: Около тысячи, на самом деле. Вот была у меня предыдущая выставка, на ней было около 60 картин, сейчас от той выставки осталось примерно 15 картин, тринадцать из них я увез в Красногорск. Все работы расходятся по друзьям. Кто-то попозирует мне, а потом – давай! Ну как я могу отказать.
Воронина: Не жалко? Могли бы зарабатывать. Вот сколько ваша работа сейчас может стоит?
Шумаков: Моя живопись очень дорого стоит, я же академик российской академии художеств, у меня сразу повышающий коэффициент – 17.
Воронина: Правда? Неужели есть такое?
Шумаков: Это так и есть. Любая картина стоит сотни тысяч или даже миллионы, и думаю, это правильно, но кто такое купит? Краска же течет, лица страшные, цвета тёмные, радости никакой. А это ж надо быть ценителем высокого, а где они? Их нет.
Воронина: У вас очень много рыб на картинах. Почему?
Шумаков: В детстве увидел картину Петрова-Водкина «Селедки» – и на душу легло. Потом начал традиционные натюрморты писать с рыбой: тоже селедка, вобла, стол, лимончик, причем прописано так хорошо. Слюна течет и не могу отвязаться от этой темы. Но эта тема не основная, в натюрмортах больше всего люблю яйца.
Воронина: Николай Иванович, а ваши скульптуры – это мейнстрим, желание эпатировать публику? Мы видели ваш Живописный мост, видели ваше метро, отреставрированные объекты – всю эту красоту и классику. А скульптура, как правило, чистый авангард.
Шумаков: Я никого не эпатирую, скульптура начинается с простых форм – одна часть тела, вторая часть тела, третья часть тела.
Воронина: Части тела узнаваемы.
Шумаков: Молодец!
Воронина: Вы могли бы делать другую скульптуру, но делаете именно такую. Почему?
Шумаков: Потому что не могу по-другому, я же дитя соцреализма. У меня сейчас в новой мастерской висит конь под перекрытием – красный конь с крыльями. И все части тела его узнаваемы до неприличия. Что получается, то получается. Я ж не скульптор, и не художник, выяснится сейчас, что и не архитектор.
Воронина: Удобно так говорить, чтобы быть ближе к собеседнику, но столько всего построено по вашим проектам. А что бы еще хотелось построить?
Шумаков: Хотелось бы на поверхности почаще появляться. Метро – порядка 40 станций, а мост – один, аэропорт – один. Если еще несколько раз удастся выйти на поверхность – это будет счастье.
Воронина: Условно, если каждый актер мечтает сыграть Гамлета, то каждый архитектор что мечтает спроектировать?
Шумаков: До Революции каждый архитектор мечтал построить храм. Великий Щусев в свое время построил 99 церквей, причем перед смертью он говорил, что каждого архитектора, который построил 100 храмов, надо причислять к лику святых, но сам он еще один не успел построить. Конечно, тема храма с архитектурной точки зрения всегда интересна. Хотя нет, даже не храм хочу, а что-то еще более общественно значимое. Чтобы много-много людей приходило в твое сооружение, как… в метро. Получается, что у меня больше всего публики. Дом построишь, офисный центр, еще какую-нибудь ерунду сделаешь, а публика вся моя – вся в метро. Если бы на поверхности сделать подобный объект… Вот сейчас мы спроектировали пять железнодорожных вокзалов, на первой линии высокоскоростной магистрали «Москва – Казань», если они будут реализованы – это то, что нужно.
Воронина: Вы два года назад возглавили Союз архитекторов России, а Союз московских архитекторов – шесть лет назад. Вы главный архитектор «Метрогипротранс» уже 25 лет. Когда готовилась к интервью,беседовала с вашим окружением, и многие характеризовали вас как человека, который умеет ходить между капель дождя.
Шумаков: Ходишь между каплями дождя – и все равно мокрый.
Воронина: Расскажите, в чем секрет? Сложно было при Лужкове, потом Собянин – совершенно новая власть. Как оставаться востребованным?
Шумаков: Архитектор – всегда зависимый человек. Зависит от власти, от заказчика, от строителей. И если он будет проявлять какой-то творческий экстремизм и непримиримость, то вряд ли что получится. Архитектор-практик всегда амбициозен, он должен себя реализовать, причем не просто типовые панели проектировать, а качественно реализоваться – построить что-то значимое. И если ты между капель дождя, хотя бы мокренький, не пройдешь, у тебя не будет реализации, а для архитектора – это самое главное. Как президент Союза понимаю, что полностью зависим от членов союза, от профессионального сообщества. Надо с ними не просто дружить, надо их любить, что бы там внутри не происходило. Ты работаешь не для себя, а для архитектурного цеха, для своей профессии, чтобы всем было хорошо, чтобы не было бесконечных конфликтов. Все должно строиться на любви. И почему я работаю в Союзе? Потому как это единственная организация в стране, отстаивающая на всех уровнях интересы профессии, интересы архитектуры.
Воронина: Хорошо сейчас архитектору живется вообще? Какая зарплата? Когда выпускается молодой парень из института, сколько он получает?
Шумаков: Как каждый молодой специалист, не более того – тысяч тридцать. Потом растет: вначале архитектор, потом архитектор третьей категории, второй категории, первой категории, ведущий архитектор, начальник группы. Это вся карьерная лестница, которая предполагает и повышение зарплаты.
Воронина: А вы свою карьеру планировали?
Шумаков: Простой парень после института по распределению приходит в проектную контору – что он может планировать!?
Воронина: Но вы же понимали, что нужно пройти какие-то этапы.
Шумаков: В свое время, проработав три, четыре, пять лет, я начал ощущать, что могу чуть-чуть больше других. Вот, может, из-за хождения между каплями дождя, видение ситуации было чуть-чуть лучше, чем у остальных. Это «чуть-чуть», конечно, сыграло роль. Каждое искусство строится на таком понятии, как «чуть-чуть». Архитектура – тоже вид искусства и понятие «чуть-чуть» здесь определяет многое. Проектируешь все вроде бы как у всех, но чуть-чуть лучше. И профессиональные взаимоотношения, и конечный продукт, и первые станции достаточно были успешны. А потом, я же не лез на эти должности, они сами меня находили. Мне говорили: вот ты с такого-то дня будешь главным архитектором. Отказываться грех, а там уже процесс пошел. Стало сложнее, но зато я мог добиться многих вещей, которых без должности не добьешься.
Шумаков: Я работать не люблю, поэтому раньше к 8 утра приходил в институт, теперь прихожу к 8:30, заканчиваю в десять вечера уже в стенах Союза.
Воронина: Получается, что семью вы почти не видите…
Шумаков: Главное, что семья меня не видит. Я ведь далеко не радость для своих близких. А так – никого не раздражаю, не ворчу, не кричу, со всеми ласков, именно потому что никого не вижу. Дети отдельно живут, внуки – отдельно. Прихожу домой после работы – падаю в койку. Одну только кошку радую, а она – меня. Утром все повторяется снова. Как «день сурка».
Воронина: Такой ритм жизни не утомляет?
Шумаков: По-другому не получается. В субботу и воскресенье пытаешься поспать до семи, но не получается, встаешь как сомнамбула и едешь в мастерскую. В отпуске – тоже скульптура, живопись, архитектура.
Воронина: Какой совет Вы бы дали молодым специалистам, которые мечтают «выйти из сумрака», из серой массы?
Шумаков: Профессия архитектора сложная, этой профессии нужно отдаваться до конца, надо работать по 24 часа в сутки, иначе архитектор не состоится, с наскока в этой профессии ничего не сделаешь. На мой взгляд, нет такого понятия как талант, может как-то он и присутствует, но это так незначительно и незаметно, как процент погрешности. Поэтому работать, работать и работать, и, как завещал великий Ленин – учиться, учиться и учиться. И везде и всегда демонстрировать себя, свои работы, особенно на площадках Союза архитекторов – только так можно реализоваться. И главное – надо стремиться вступить в Союз архитекторов, лучшие архитекторы страны – члены нашего сообщества.
Сейчас Союз архитекторов устраивает конкурс «Алюминий в архитектуре» в рамках форума «Алюминий в архитектуре и строительстве 2019», который пройдет в начале апреля в Экспоцентре. Можно ли еще принять участие и использовать шанс показать себя?
Конечно! Заявки принимаются до 1 марта. На форуме работу увидят все: чиновники, журналисты, профессионалы самого высокого уровня. Будут все, кто так или иначе связан в алюминием, архитектурой и строительством. При желании, такие фантастические знакомства можно завести.
Воронина: Спасибо за интервью!
Оригинал
